###Окоронкво: Однажды готов был подраться с Газзаевым! ###
До того как отправиться в отпуск, защитник «горожан» Айзек Окоронкво, живущий в многоэтажке на «Автозаводской», позвал к себе корреспондентов «Советского спорта» и показал, как он без помощи домработниц управляется с домашним хозяйством. А на обратном пути мы шутили: в квартире у Окоронкво – тот же самый порядок, что и в защите «Москвы». Немудрено, что «горожане» пропустили за 12 туров всего пять мячей!
…Душистый вечер. Чистая московская кухня. Окоронкво шинкует лук.
– Айзек, что ты больше любишь?
– Плов.
– А что ты умеешь готовить?
– Всё!
Для нас Айзек мастерит яичницу, которую ест по утрам перед тренировками. Нигериец нарезает на деревянной доске помидоры, бьет в миску сырые яйца и достает красный перец из… кофейной банки. Вспоминается русский анекдот:
– А где вы храните сахар?
– В баночке из-под кофе, на которой крупными буквами написано: «Соль»!
Сахар у Айзека не в почете. В кружку чая он вливает порцию меда размером с большую ложку.
Собираясь в гости, мы готовились к постановочной съемке – и вдруг… ужинаем. Прервав трапезу, гостеприимный хозяин один за другим открывает кухонные ящички. «Долго не портится!» – нахваливает Окоронкво рыбу в банке, протертую в порошок, и сушеную рыбу с загадочными африканскими специями. Ее Айзеку возит из Нигерии брат.
– В Молдове, когда я подписал контракт с «Шерифом», зарплата была маленькой, – втолковывает Айзек, наминая яичницу вприкуску с батоном. – Если бы я каждый вечер ужинал в ресторане – все деньги уходили бы на еду, а я и так еле дотягивал до получки…
В Молдове, на Украине, в Англии и теперь в России Окоронкво пригодилось все, чему его в детстве научила в Нигерии мама. Готовясь к нашему приходу, накануне вечером нигериец пропылесосил весь дом, перестирал одежду в машинке и выгладил ее. Носки – единственную вещь в доме, оказавшуюся грязной, – Айзек после тренировки за час до нашего прихода замочил в тазике в ванной комнате. И теперь образцовый домохозяин краснел оттого, что перед фотокамерой ему было катастрофически нечего делать…
«ИДИ УЧИСЬ, СЫНОК!»
В гостиной после ужина, рассказывая о себе, Айзек с головой окунается в детство. Мыслями нигериец уже на родине…
– У нашей мамы семеро детей: три – «вверху», три – «внизу», и я – «посередине» (средний сын. – Прим. ред.). Наш папа – бизнесмен: он закупает в Америке обивку для диванов. Когда я был маленьким, отец пригонял в Нигерию по шесть огромных контейнеров – и к приходу покупателей мы уже стояли с большими ножницами и помогали отрезать от рулонов нужные куски.
– Из вас родители пытались сделать бизнесмена?
– А что вы думаете? Когда я закончу с футболом, то буду бизнесменом. Может, компанию открою, – мечтает Айзек. – Выгодней всего заниматься «факторами». Как это по-русски? «Фабриками-заводами». А еще я хочу купить в Англии или Нигерии гостиницу. Сейчас это тот бизнес, который мне нужен: включил компьютер – и все видно: кто заехал к тебе в комнаты, кто – выехал.
– Мама Роналдиньо говорит ему в рекламе: «Иди играй, сынок!».
– Мне моя говорила по-другому: «Иди учись, сынок!». Папа не хотел, чтобы я занимался футболом. «Что он потом будет делать, – втолковывал он маме, – этот сын с мячом?! Пусть Айзек будет доктором!». В Нигерии двадцать лет назад говорили так: «Футболист – это алкоголик, который ничего не делает!».
– Но, когда папа уезжал в очередную командировку, мама разрешала вам играть…
– Играть мне не разрешал никто – после школы мы убегали играть сами. Главное – успеть вернуться домой к семи: в это время все садятся за стол ужинать. Если тебя нет на твоем стуле – папа уже ничего не хочет слышать.
– И?
– (Смеется). У меня болела попа. За шесть лет я опоздал на ужин два раза! Я уже в школе играл за местную команду, но скрывал это. Бутсы я прятал в доме там, где их никто не мог найти, тихонько вынимал их поутру, брал в школу, а после занятий бежал играть.
– Но однажды, убирая дом, мама нашла бутсы. Дело было так?
– Хуже! Нашей команде надо было ехать играть на выезде – и я им сказал: «Меня не отпустят родители». Тренеры подумали, что я лукавлю, не хочу ехать – и отправились ко мне домой. Я был в школе, дверь открыл папа. И они ему сказали, смеясь: «Папа, пусти сына – мы едем играть всей командой!». А папа – им: «Что? Какого сына? Айзека? Айзек играет в футбол?! В какой команде? Что?!».
– Дома вас ждал горячий прием…
– «Где бутсы?!» – прокричал отец, едва я открыл дверь. Папа забрал мою обувь – и я три недели не играл в футбол. С мамой было проще: когда мои бутсы находила она, я ей говорил: «Мам, это не мои, а друга – мне надо срочно их вернуть…».
«ДЯДЯ, ВОЗЬМИ МЕНЯ НА РУЧКИ!»
– Что было, когда вы окончили школу?
– Папа сказал мне: «Надо тебе, сынок, поступать в институт!». Но я и тут придумал выход. Хорошо, говорю, пап, – но учиться я хочу в Америке. А в Америке я мог и учиться, и в футбол играть. Я даже чуть не стал экономистом, – смеется Айзек, – но из-за выездных игр пропускал занятия – и институт бросил.
– На чем вы играли в детстве – песок, деревянный паркет, школьные поля?
– В Нигерии у каждой школы есть свое поле, но на нем тренируется молодежная или любительская команда. Школа состоит из нескольких зданий, которые огорожены высоким забором с воротами. Просто так туда не попасть. Зато в городе длинные прямые улицы – в Нигерии закоулков нет. И мы с ребятами играли улица против улицы: выиграем у одной – переходим с мячом на другую – и так через весь город мы таскали свои маленькие ворота. Наша улица Теннанта была чемпионом города!
– А на городской стадион во время матчей пробирались?
– Каждое воскресенье в четыре часа дня начиналась игра. Рядом с нашим домом стояла высотка, а с нее был хорошо виден стадион. Мы залезали на крышу и смотрели оттуда футбол.
– Так ни разу и не побывали на матче?
– Совсем маленькие мы прибегали к стадиону. Завидим мужчину с билетом и начинаем ему кричать: «Дядя, дядя! Возьми меня на ручки! Ну, пожалуйста!». И незнакомые дяди несли нас на стадион.
«В ДЕТСТВЕ БЫЛ НЯНЕЙ»
– Мама Питера Одемвингие рассказывала мне, как она привыкала к Африке: «Только я все в доме уберу, все блестит, – смеясь, вспоминала Раиса, – раз, без стука открывается дверь, забегают соседки с детьми, никто не разувается…».
– У себя на родине я знаю всех, кто живет в нашем районе. Вечером, прежде чем зайти в дом, я со всеми во дворе посижу, поговорю. В Москве, чтобы пойти к кому-то в гости, мне надо сначала позвонить ему по телефону. А в Нигерии я приезжаю и просто: бум-бум-бум, – Айзек имитирует стук в дверь, – и друг открывает и говорит мне: «О! Айзек приехал! Проходи, садись!».
– В Москве уже познакомились с соседями по подъезду?
– Всего с двумя. Один, гонщик, припарковал свою машину сзади моей – и консьержка ему звонила, чтоб я мог выехать. А со вторым мы встречаемся в лифте… – Окоронкво загрустил. – В Африке живешь проще: там все друг другу друзья. У нас и нянь не существует: в Нигерии мама возьмет детей, завезет их своей соседке – и поедет на работу.
—В 1977 году в СССР сняли комедию «Усатый нянь» – про вчерашнего школьника Кешу, которого устроили работать «ночным нянем» в детский сад. А вам приходилось быть няней?
– Ну конечно! Моя мама не раз говорила соседям: «Не переживайте, поезжайте, а своих детей оставьте Айзеку». Когда я сидел дома с тремя младшими – еще двух-трех детей мне приводили соседи. Я давал малышам игрушки, приносил им из кухни сок и еду.
– Каникулы вы проводили в Америке?
– Нет, в деревне у бабушки. Там я научился сажать картошку и томаты, делать грядки. Весь год я только и ждал, когда закончится школа, и откладывал деньги на подарок бабушке. Мы везли ей шоколад и другие сладости, а в ее саду ели манго. А еще мы везли туда с рынка живых курицу и петуха, чтоб все лето есть яйца. У бабушки ты делаешь все, что хочешь: папа и мама там не хозяева. Только родители начнут на нас ругаться – мы сразу бежим к бабушке, а она им говорит: «Что вам надо? Не трогайте детей! Если вам что-то не нравится – поезжайте обратно в свой город!».
«ДУМАЛ, МОЛДОВА – ЭТО ЕВРОПА...»
– Однажды днем, – смеясь, вспоминает африканец, – мой нигерийский агент приехал ко мне домой радостный: Айзек едет в Европу! Я тогда понятия не имел, что есть разница между Западной и Восточной – Европа для меня была одна.
– Одна большая Европа?
– Ага. Как Африка. Гана, Нигерия или Камерун – велика ли разница? Когда меня и еще четырех нигерийцев привезли в Молдову (Молдавию. – Прим. ред.), мы расстраиваться не стали, потому что подумали: «Ничего страшного, что эта Молдова такая маленькая. Нас сюда, наверно, на пару недель поселили – а потом повезут в большую Молдову, где все иное и красивое…».
– И сколько вы ждали «большой Молдовы»?
– В Молдову я взял с собой маленькую сумку с двумя тренировочными костюмами. Я думал так: «Подпишу контракт – тогда и поеду домой собирать вещи». Но, попав туда, я тренировался две недели. А когда начался чемпионат, надо было играть – и домой за вещами меня никто не отпустил. В Молдове я жил на базе и не думал о футболе как о работе – это было хобби, удовольствие. У моего папы все есть – и мне было не важно, много или мало мне платят, какая у меня одежда, машина, квартира…
– На Украину ехали, как в Молдову? Тоже думали, что это перевалочный пункт?
– Нет, – смеется. – К тому времени я уже знал разницу между Европами…
«В АНГЛИИ НЕЛЬЗЯ МОЛЧАТЬ»
– Почему вы не заиграли в английском «Вулверхэмптоне»?
– Прошло два месяца – и я получил травму. Лечил-лечил связки, но только выходил на тренировку – опять рвал их.
– Вам свою игру сильно пришлось перестраивать в Англии?
– Да. В Молдове и на Украине я играл за себя. А в Англии надо помогать и твоему правому защитнику, и твоему левому защитнику, и игроку перед тобой. Когда мяч летит, ты прыгаешь выше, а сам уже кричишь тому, что рядом: «Давай, вперед!». В Англии нельзя играть молча – иначе у тебя ничего не получится. Поэтому вашему Павлюченко и надо учить язык. Аршавину легче: «Арсенал» и он играют в один футбол. А «Тоттенхэм» – команда, которая много пропускает, там надо сражаться.
– Есть разговоры о том, что английский футбол – это просто не футбол Павлюченко.
– Павлюченко для английского футбола подходит, как никто иной. Но в Англии надо постоянно быть первым на мяче и наносить удары. Английский футбол – это эмоции, там вся игра идет: вперед-назад. Либо ты бежишь с мячом, либо ты уже его потерял. Там даже поле «быстрое», потому что на нем всегда есть вода.
– С какой командой в России можно сравнить «Тоттенхэм», а с какой «Арсенал»?
– «Тоттенхэм» – это русские «Крылья»: они одного уровня. А «Арсенал» – это московское «Динамо»: только у «Динамо» посильней игра флангами, а у «Арсенала» все вперемешку.
– А «Москва»?
– «Москва» как «Эвертон». Команда, у которой есть характер. Когда ты смотришь в глаза игроков – ты видишь, что они хотят большего.
– Почему вы уехали из Англии?
– У меня закончилась рабочая виза. Трансферное окно закрылось – и я полгода тренировался и ждал. Потом поехал в Турцию – и «Алания» взяла меня без просмотра. Это было мое главное условие. Я им сразу сказал: «Сначала подписывайте контракт, а потом смотреть будете!».
– А почему вы так боялись просмотра?
– Потому что в России тебя могут просматривать неделями, пока не закроется трансферное окно: и тогда тебе объявят, что не могут заплатить за тебя так много денег, а устраиваться на работу будет уже поздно.
«БЛОХИН ГОВОРИЛ МАЛО»
– Олега Блохина вы в прошлом году встречали с энтузиазмом: «В команде будет больше порядка и дисциплины!». А в итоге – не сработались. Почему?
– Потому что в начале сезона можно вводить в команду не больше одного-двух игроков. Команда – это семья. Игроки в ней должны быть не чужими и не бояться говорить друг другу все что угодно, указывать на ошибки.
– Айзек, в прошлом году при Блохине вы провели один матч, получили травму и вернулись на поле только в конце сезона. И тут случилось поражение «Москвы» от «Локомотива». Ходили слухи, что в пропущенных мячах Блохин обвинил вас – якобы вы обо всем заранее договорились перед игрой с другом-нигерийцем из «Локо» Питером Одемвингие…
– Мне Блохин после той игры ничего не сказал. Олег Владимирович вообще мало говорил.
– Но в состав он вас больше не поставил…
– До конца чемпионата оставалась одна игра – и во Владивосток я не полетел потому, что у меня была небольшая травма. А потом Блохина сменил Божович.
– Вы ведете «черную» статистику защитника, вроде: «Я стал виновником 126 пенальти»?
– Всего пяти за карьеру! Я много думаю, игрок я быстрый – зачем мне подкат? И гораздо больше мне нравится считать другое: сколько игр моя команда не пропустила. Когда я играл в «Шахтере», я целых пятнадцать матчей голы не пропускал!
– Контракт с «Москвой» у вас завершается в конце года. Новый будете подписывать?
– Зависит от нашего участия в еврокубках. А для этого надо продолжать побеждать. Стать чемпионом России? Да, это мечта! Вы, кстати, знаете, что я не люблю больше, чем пропущенные голы? Поражения. Ради победы своей команды я стараюсь сделать на поле все. Однажды, два года назад, даже чуть не подрался с Газзаевым. В перерыве нашего матча с ЦСКА я шел в раздевалку и увидел, как Газзаев отчитывает судью (Гвардиса. – Прим. ред.). Я понимал, что Газзаев в России – легенда и со своим авторитетом способен повлиять на работу арбитра. Тогда я остановился и сказал ему: «Не мешай человеку работать! Быстро оставь судью в покое!». Газзаев с помощниками переключились на меня. Но я их не испугался! Я драться готов за то, чтобы моя команда победила! Не хочу приходить домой и копаться в себе: «Почему я не выиграл тот мяч? Почему я не крикнул в том эпизоде?..».
