###Молодые годы знаменитых тренеров ###

Молодые годы знаменитых тренеров. Наставник «Шахтера» на ЧМ-70 выменял футболку у Пеле, а коуча «Ворсклы» от пожизненной дисквалификации спасали на уровне Генсека ЦК КПСС.

ЛУЧЕ: ХИМИК, ШОФЕР И ПОЛИГЛОТ

Тренеру «Шахтера» Луческу об игроцких годах напоминает не только шесть чемпионств в составе «Динамо» Бухарест — на чемпионате мира-70 в Мексике он обменялся футболками с самим Пеле! Румыны тогда обыграли Чехословакию 2:1, но проиграли Англии 0:1 и Бразилии 2:3. Майка Короля футбола по сей день хранится у Луческу, он ее даже не стирал. Но в прошлом году Мирча признался, что однажды таки расстанется с ней — передаст в музей.

Румын Иоан Андоне, игравший с Луческу в команде «Корвинул» (Хунедоара), рассказал нам: «Луческу был правым нападающим. Он не был быстрым. Но был потрясающим мастером последнего паса. Например, его партнером в бухарестском «Динамо» был Дуду Джорджеску — дважды обладатель Золотой бутсы. Так вот каждый год он забивал по 20 мячей с передач Луческу. По стилю игры я бы сравнил Мирчу с выступающим сейчас за «Барсу» Педро. Что касается вспыльчивости в отношениях с арбитрами, то таким он был и как игрок. «Вы ошиблись! Не было штрафного!» — давил он на рефери. Почему он это делал? Потому что умный. Судьи уважали Луческу, ведь он был капитаном сборной, раза два показали ему желтую карточку — не больше».

Как и все послевоенные дети, Мирча начал играть на улице. Набивали мусором носок и босиком пинали этот «мяч» до вечера — ногтей на ногах у маленького Луче и его друзей не было. Но у футбола в жизни нынешнего коуча «Шахтера» был конкурент— он очень любил точные науки, особенно химию. Анекдот «были у отца два сына: один умный, другой— футболист» — не про Луческу, который своими силами поступил на факультет внешней экономики, выпускники которого работали в посольствах по всему миру. Без отрыва от учебы Мирча стал первым в Румынии футболистом, добившимся вызова в сборную из команды второго дивизиона— студенческой «Политехники». Еще языки учить успевал. Овладел португальским, английским, французским, итальянским и испанским. «Будучи играющим тренером «Корвинула», он говорил нам: «Лучше сходите не в ресторан, а в театр, музей, прочитайте книгу». Он всех нас заставил поступить в институт металлургии на инженеров, а после пар был нам за шофера — отвозил на машине на тренировки, — говорит Андоне.— Обращались к нему Ня Мирча (Nea Mircea) — дон Мирча. Он учил нас на своем примере. Рассказывал, что когда-то слабо играл левой. И чтобы исправить ситуацию, в общежитии прятался в душевой и стучал мячом о стену левой ногой».

Мирча заканчивал карьеру игрока,
работая на радио и ведя колонкув газете «Путь к социализму»

Играя в «Корвинуле», Луческу параллельно делал программу на радио, где крутил музыку и рассказывал о футболе, писал спортивную колонку в газете «Путь к социализму», а также сочинил текст клубного гимна. В 81-м, за год до окончания карьеры игрока, в анкете для получения зарубежной визы он о себе указал: работает главным экономистом комбината по обогащению железной руды в Хунедоаре (хотя там он на самом деле только числился), член КПР, майор МВД (получил звание за выступление в милицейской команде «Динамо»), из имущества— авто «Дачия»-1300, особые приметы — рост 176 см, черные волосы, карие глаза и смуглое лицо.

Кстати, в 70-х его звали французские «Бордо» и «Лорьен». Но власти Румынии не отпустили. Покорять Европу Мирча отправился уже как тренер.

СЕМИН: ДЕМАРШ И ПОХВАЛЫ ОТ ЯШИНА

Едва маленький Юра Семин увлекся футболом, его папа купил ему мяч. Баскетбольный... Большой и тяжелый, как вспоминал позже сам Палыч, почти по колено малышне. Но пацаны все равно умудрялись играть им в футбол. Из местного «Спартака» из Орла юного Семина направили в «Спартак» московский, решением Центрального совета общества. Хотя его звали киевское и московское «Динамо»— именно за последних в детстве болел Семин.

С Газзаевым. Будущие тренеры-соперники были партнерами в «Локо»

«Первый год жил на базе. Своим себя в Москве не чувствовал, там тяжело провинциалу. Даже хотел сбежать», — рассказывает Семин. А еще ему нравилось играть в центре поля, полузащитником. Когда же он пришел в московский «Спартак», нападающий Севидов загремел в тюрьму. И вместо него Бесков решил попробовать Семина. Тот понемногу начал забивать, получил от клуба комнатку в 14м — в доме престарелых. Зато— московская прописка! Осенью-66, сделав дубль в Белграде против ОФК, стал автором первых голов «Спартака» в еврокубках. Но пришедший в команду «настоящий» форвард Осянин вытеснил Юрия из состава.

Семин ушел в московское «Динамо». «Влился в команду так уверенно, будто играл у нас всю жизнь. Старательный, азартный», — оценка от Льва Яшина. Тогда же за ним закрепилось прозвище «Шило». Кто-то из партнеров после бесстрашного подката худенького Семина воскликнул: «Ну, шило!». Прижилось... Пять лет в «Динамо» (95 игр, 19 голов) Палыч считает лучшими в карьере: «Мы играли здорово. В 1967 и 1970 годах были в шаге от «золота», не хватило удачи». Но ушел со скандалом: «В 1972-м готовились к матчу с «Црвеной Звездой». Бесков уверял, что я буду играть. Но в итоге не поставил. Я обиделся, вспылил и попросил тренера отпустить меня из команды». Дальше— «Кайрат», ссора с тренером, который придирался к москвичам, дисквалификация, «Чкаловец» из Новосибирска, «Локомотив». А доигрывал нынешний тренер киевского «Динамо» в «Кубани», которую в качестве капитана вывел в высшую лигу.

«Динамо» Москва. Годы в этом клубе называет лучшими в карьере

МАРКЕВИЧ ИГРАЛ НЕ КАК »ЖУК», А КАК РИВЕРА

«С Мироном Маркевичем мы знакомы еще с детства, — рассказывает о тренере «Металлиста» его бывший одноклубник Степан Крупей. — В родных Винниках на Львовщине была детская команда при табачной фабрике. Там мы и начинали играть, под руководством его отца-тренера. Потом были матчи за юношескую команду, откуда стали уже приглашать на тренировки дубля «Карпат». Мы начали заниматься во Львове, когда «Карпаты» выиграли Кубок СССР-1969, а в команду были зачислены в 1971-м. Играли за дубль и были даже призерами первенства СССР, а потом Маркевича призвали в армию, и ему пришлось уехать в армейский клуб Луцка. Через два года он должен был возвращаться в «Карпаты», но помешали травмы. Так он там и остался. А затем пошел учиться в Высшую школу тренеров. Тренерство было у него в генах заложено».

«В «Карпатах» Мирон играл на позиции полузащитника. Очень техничный был, хорошо видел поле, он был организатором всех атак команды. Когда-то футбол строился на том, что каждая атака должна завершиться ударом. И каждый полузащитник должен был быть с ударом. Маркевич тоже мог зарядить издалека, забивал метров и с 30. А мячи тогда не такие быстрые были, как сейчас. Точный удар и пас — его визитная карточка, — продолжает Крупей.— На поле Мирон Богданович был очень сдержанный, интеллигентный, я не помню, чтобы он кому-то нагрубил. Никаких симуляций. Это сейчас футболисты напоминают колорадских жуков, когда их собирают с картофеля. Коснулся жука, он раз — и упал. А в наше время даже на коленях футболисты пробовали играть. Не было подкатов сзади, хамства. Да, были жесткие игроки, но никто не пытался поломать соперника. А теперешние удары локтями?! Мы играли головой — руки сзади держали, чуть поднял — сразу свисток. Играли за счет прыжка, выбора позиции, а не локтем в соперника. Мирон Богданович сам был техничным и сейчас любит техничный футбол. Как-то на сборах в Сочи смотрели матч «Спартака» с «Миланом». За итальянцев тогда играл лучший футболист Европы 1969 года Ривера. Так он ни одного паса поперек не дал, все вперед. Так старался играть сам Маркевич, таких футболистов он ищет и себе в команду. Помните, играл у него Рыкун — какой шикарный пас мог дать! Мирон не сторонник силовой игры, навесов, ему нужен футболист, который бы не задерживал атаку, а быстрым пасом отрезал соперников».

«Явной дедовщины в «Карпатах» не было. Конечно, молодые носили мячи, форму. В гостинице старикам — лучшие номера. Но не более. То, что у Мирона отец — тренер, ничего не значило. Не подходил бы он в команду— никто бы не держал. Да и сами футболисты тогда не хотели сидеть в запасе. Ведь можно было уйти в чемпионат области, зарабатывая в некоторых командах, как в дубле. Мы получали по 130 рублей, плюс 100 за победу, за ничью не платили. И бывало такое, что из-за травм дублю не хватало игроков, просили из области футболистов. Но они не спешили. Мало кто хотел из Львова лететь в Ташкент на 50-градусную жару, — рассказывает Степан Николаевич. — Естественно, что к «Карпатам» было неоднозначное отношение в Союзе. В Москве нас не трогали, в Тбилиси была солидная публика, а вот в Алма-Ате с трибун постоянно орали: «Вы — бандеры!». В Ереване всегда сложно было играть. Помню, в 1971-м мы сыграли вничью с «Араратом», а потом два часа в раздевалке сидели, в том числе и Маркевич. Судья дал пенальти в ворота Еревана. Так на поле полетели камни, ножи, нашему доктору разбили голову. Нам, молодым, страшно было. Тут полковник милиции заходит в раздевалку: «Рэбята, нэ бойтэсь. Свами ничего нэ будет, а вот судью убьют».

Мирон Маркевич - в нижнем ряду первый справа

«Из увлечений, — вспоминает Степан Крупей, — у нас была рыбалка. Я жил на одном берегу озера, Мирон — на другом, и все время там пропадали, карасей тягали. А если где-то услышим, что рыба есть большая — сразу на велосипеды и погнали. Маркевич даже умудрялся в парке рыбку ловить, хотя там запрещено было. Так эта страсть до сих пор и осталась. А когда команду закрывали на базе, то любил с ребятами в преферанс поиграть. Режим? Очень режимистый был. Никогда не курил. Зимой на сборы мы ездили в Ялту, там и отмечали наши дни рождения. Так могли себе позволить бокал мускатного шампанского. Его больше нигде не было, только в Ялте. А за пьянство тогда жестко наказывали. Это теперь в баре можно затеряться, а тогда все были на виду. Можно было и дисквалификацию схлопотать...-».

КВАРЦЯНЫЙ УЧИЛСЯ С МИНИСТРОМ

Самый импульсивный тренер нашего футбола Виталий Кварцяный, возглавляющий «Волынь», не прятал эмоции еще будучи игроком. «Мог поскандалить с судьей, выругать партнера, если тот не выкладывался. А меня иногда просил: «Николаевич, выйдите из раздевалки, мы тут сами поговорим»,— рассказывает его тренер по луцкому «Торпедо»-78 Владимир Байсарович. Аэкс-одноклубник Кварца Михаил Бурч добавляет: «Когда получали право на штрафной, он всех отталкивал: «Уйдите, я сам буду бить!». «И часто забивал,— говорит Байсарович.— Не зря по 4 часа отрабатывал удар в стиле «дуги Серебряникова» в обвод «стенки» из щитов. Кстати, работоспособность у него, не быстрого, но техничного центрхава, была еще та! В 12.00 играл за юношей «Торпедо», а в 18.00 того же дня — за команду завода «Прибор». Поэтому сейчас он такой требовательный к игрокам». К слову, Кварцяный по-прежнему дружит с министром обороны Михаилом Ежелем, с которым юношей познакомился во время учебы в киевском спортинтернате. Но у того было другое увлечение — баскетбол.

А вот тренер первого чемпиона Украины, «Таврии», Анатолий Заяев в 50-х играл центрфорвардом в команде симферопольского мясокомбината «Пищевик». «Много позже на том стадионе делали реконструкцию, и в разговоре с руководителями я упомянул, что когда-то у арены была аллея со статуями Сталина и Берии,— говорит Заяев.— А они мне в шутку: «Мы все восстановим. Там будет скульптура Сталина, там— Берии, а между ними— ваша».

ПАВЛОВ: ПРИТЧИ МАЛОФЕЕВА,БРЕЖНЕВ И ДВЕ «ВОЛГИ»

Нынешний тренер «Ворсклы» Николай Павлов карьеру игрока начинал в Киеве у одноногого наставника, а закончил карьеру после того, как Руди Феллер вывернул ему колено. «В том моменте я даже получил предупреждение, — рассказал «Сегодня» Николай Петрович. — Играл против Феллера персонально. На 8-й минуте он забил после углового. Он был помоложе, покрепче. Я пошел в подкат в центре поля. А Феллер так поставил корпус, что всей массой навалился мне на колено, и оно прогнулось в другую сторону... Сборная готовилась к Олимпиаде, тренер Малофеев говорил, что я нужен. Врачи сказали, что операцию можно отложить до осени. Месяца три я лечился. Но в том сезоне-84 еще наиграл с «Днепром» на «бронзу», сыграл ровно 50% игр. А уже в декабре сделал операцию, потом еще две, поменял передние крестообразные связки, боковые связки, два мениска. И закончил».

Первыми командами центрального защитника Павлова были брестский «Спартак» и «Крылья Советов» из Куйбышева. Именно в Куйбышеве он едва не загремел в тюрьму за драку. «Жена уехала рожать в Киев. Я остался один и пошел с двумя татарами из дубля в ресторан поужинать, — вспоминает тренер. — Мои ребята стали приглашать девушек из соседней компании. Началась драка, я заступился, еще ребята-музыканты, которые нас знали, помогли. Тех троих парней мы избили. А оказалось, что это милиционеры в штатском. Через день в три часа ночи нас забрали с базы. Через двое суток меня выпустили — все видели, что я хотел разнять, вмешался в драку, когда она началась без меня. А тем двоим дали срок: одному пять лет, другому три года отработок на химпроизводстве». Впрочем, и Павлова выгнали из комсомола и хотели пожизненно дисквалифицировать. Уже когда игрок перебрался в минское «Динамо», за него по просьбе Малофеева заступился первый секретарь ЦК компартии Белоруссии Машеров. Вопрос решался на уровне Брежнева!

ИСКРЕННИЙ ФУТБОЛ. Именно «Динамо» из Минска Павлов считает наиболее «своей» командой: «Малофеев, искренний футбол... У нас были особые жизненные принципы. Мы их обсуждали, принимали. Типа: «В бой идут — температуру не меряют». Тогда я в это верил. Или: «Самый большой грех — неблагодарность». Малофеев все время рассказывал какие-то жизненные притчи. До сих пор отношусь к нему с благодарностью». В Минске Павлов провел три года, а только ушел — «Динамо» в 1982-м стало чемпионом. «Я чуть с ума не сошел! Я же имел там твердое место в основе. Но жене, у которой был в детстве ревматизм, врачи советовали сменить сырой климат Белоруссии. Уехали в Одессу. А потом я оказался в «Днепре», где выиграл «золото»-83. От судьбы не уйдешь! Хотя в решающем матче со «Спартаком» я не сыграл из-за перебора карточек. Перед этим играли с московским «Динамо», избежать предупреждения было нереально. Там же был Газзаев, такой провокатор!».

А еще Павлов вспоминает об отношениях в том «Днепре»: «В 1983-м мне в течение года дали две машины — невиданное дело! Первую «Волгу» я разбил, жена ее даже не видела. Собирался ее продать, уже все документы были готовы. В итоге попал на большие деньги. А когда лечился и очень хотел вернуться в футбол, мне, в пример остальным, дали вторую. Ее не продавал вплоть до 1990-го, когда был уже тренером «Таврии». Руководство обещало игрокам премии, не дало. Я продал свою машину, рассчитался с футболистами. Неделю подождал, мне деньги не вернули, и я ушел из команды».

Газета Сегодня